Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко. И голый портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно — в нем с тобой.
Теперь если слышится шорох, то — звук ухода
войск безразлично откуда, знамен трепло.
Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, треща в хряще.
И в форточку с шумом врывается воздух с моря
— оттуда, где нет ничего вообще.
Мы только женщины - и, так сказать, "увы!"
А почему "увы"? Пора задеть причины.
"Вино и женщины" - так говорите вы,
Но мы не говорим: "Конфеты и мужчины".
Мы отличаем вас от груши, от халвы,
Мы как-то чувствуем, что люди - не ветчины,
Хотя, послушать вас, лишь тем и отличимы,
Что сроду на плечах не носим головы.
"Вино и женщины"? - Последуем отсель.
О женщина, возьми поваренную книжку,
Скажи: "Люблю тебя, как ягодный кисель,
Как рыбью голову! Как заячью лодыжку!
По сердцу ли тебе привязанность моя?
Ах, да! Ты не еда! Ты - человек! А я?
1965г.
***
Я Зайчик Солнечный, снующий
По занавескам в тишине,
Живой, по-заячьи жующий
Цветы обоев на стене.
Рождаюсь я — где вам угодно:
В росинке, в трещинах коры,
В листве, вздыхающей свободно,
В окошке песьей конуры,
В настороженном песьем ухе,
В слоистом отблеске стекла,
В цветном крыле той звучной мухи,
Что ночь за рамой провела,
На грядке стрельчатого лука,
Который стоя ждал зарю,
Из полумрака, полузвука
Рождаюсь я! И говорю:
Я Зайчик Солнечный, дразнящий,
И если кинусь я бежать,
Напрасно заяц настоящий
Меня стремится обогнать.
По маслянистым кольцам дыма,
По кровлям, рощам, парусам
Бегу, — привязанный незримо
Лучом восхода к небесам.
И замедляюсь только к ночи,
Когда туманится восток,
Когда становится короче
Луча ослабший поводок...
И тени — черные собаки —
Все чаще дышат за спиной!
Все удлиняются во мраке!
Все шибче гонятся за мной...
И должен я остановиться
И умереть в конце пути,
Чтобы наутро вновь родиться
И нараспев произнести:
Я Зайчик Солнечный, дрожащий,
Но не от страха я дрожу,
А потому что я — спешащий;
Всегда навстречу вам спешу!
Меня и зеркальцем изловят,
И зажигательным стеклом,
А все равно не остановят
И не догонят нипочем!
Я и в самом ружейном дуле
Могу отплясывать, скользя!
Могу присесть на кончик пули,
Но застрелить меня — нельзя!
Я Зайчик вечный, вездесущий,
Я солнца отпрыск золотой,
Свое бессмертие несущий
С недостижимой простотой.
И если зимними ветрами
Тебя невзгоды обдадут,
Я появлюсь в оконной раме:
Я Зайчик Солнечный, Я тут!..
Стихи Новеллы Матвеевой нужно не читать, их нужно слышать!
Спойлер
Если у современных молодых людей спросить, кто такая Новелла Матвеева, большинство из них недоуменно пожмут плечами.
А ведь когда-то Новелла Николаевна была кумиром поколения, выразителем его чувств и идей. Ее песни пели под гитару (народный хит «Я леплю из пластилина»), а стихотворение «Девушка из харчевни» переписывали аккуратным почерком в тетрадку влюбленные девчонки. Виниловые диски с песнями Матвеевой раскупали мгновенно, книги многократно переиздавались.
Она была удивительная. Ну а какой еще должна вырасти девочка, которой романтик-отец дал столь необычное «литературное» имя — Новелла?! Да и вся семья Матвеевых была незаурядной: отец — географ, действительный член Всесоюзного географического общества, мать — учительница литературы, поэтесса. В роду были и другие пишущие люди: дедушка Новеллы — писатель, автор первой «Истории города Владивостока», дядя — поэт-футурист Венедикт Март, ставший жертвой сталинских репрессий, двоюродный брат — поэт Иван Елагин, эмигрировавший в США. Вероятно, в этой семье была какая-то особая атмосфера, которая формировала поэтов и писателей. Мать Новеллы Матвеевой обожала музыку и поэзию, с самого раннего детства воспитывала в детях любовь к искусству, много читала им вслух, музицировала. Те, кто близко знал Новеллу Николаевну, отмечали ее образованность и эрудицию, никто даже подумать не мог, что из-за болезни она проучилась всего-то четыре класса, и все пробелы в изучении наук восполняла мать, которая обучала девочку на дому и сумела дать ей блестящее образование. Да и первые аккорды на гитаре Новелле тоже показала мама. Через много-много лет Новелла Николаевна признавалась, что на ее стихи и поэтическую манеру более всего оказали влияние именно родители.
22.10.2020, 20:01
saypusheva
Re: Выкладываем любимые стихи...
Чтобы не сойти с ума от собственной важности
И углубиться в то, как устроен мир,
Каждое сердце нуждается лишь в одном - в отважности.
Каждая мысль в простом - «поблагодари».
Сколько людей стоит за твоим утренним капучино?
Который ты допиваешь опаздывая на все свои срочные встречи:
Начиная от тех, кто собирал эти зёрна, заканчивая сотрудником,
Который открывает кофейню утром и закрывает под вечер.
Если отмотать каждый процесс и просто представить,
Что за ним стоит конкретный живой человек,
Можно не сосчитать и потерять всю память,
И скорее всего закончится целый век.
Прежде чем ты успеешь сказать "спасибо" каждому,
Кто сажал деревья, собирал, молол, упаковывал, отправлял...
От процесса создания стаканчика простого бумажного -
До того, кто именно тебе его наливал.
Это цепочка бесконечных историй и разных судеб
И им всем, конечно, не посмотреть в глаза.
Но если твой капучино тебя разбудит -
Значит все эти люди трудились непосредственно для тебя.
И это просто о чашке кофе, если ты понимаешь, друг -
Ритуал десяти минут, о котором ты и не вспомнишь,
А в одном твоём дне участвует целый мир и тысячи рук.
Протянутых одному лишь тебе на помощь.
И поэтому просто напоминай, что весь мир, лепится из незаметных тебе мелочей незаметными вовсе людьми.
Продолжай мечтать и загадывать продолжай и, конечно, благодари.
Яна Мкр.
10.11.2020, 09:40
Базальт
Re: Выкладываем любимые стихи...
Цитата:
Сообщение от IzoLda
"Вино и женщины" - так говорите вы,
Но мы не говорим: "Конфеты и мужчины".
Мы говорим машина и квартира
Мы четко знаем наше и мое
Хотим иметь как минимум пол мира
Вам не понять, тупое мужичьё...))
Цитата:
Сообщение от saypusheva
Чтобы не сойти с ума от собственной важности
Забегу вперед, отвечу сразу
Ооогромное спасибо унитазу..
11.11.2020, 15:12
IzoLda
Re: Выкладываем любимые стихи...
July 8th, 2011
* * *
И с каждым днём мне всё милее
Земная эта ахинея,
Где тьма деталей и примет
Пленительных, а смысла нет.
А смысла нет ни в том, ни в этом,
И мир блажит, и мы с приветом.
Л.Миллер
03.12.2020, 06:15
IzoLda
Re: Выкладываем любимые стихи...
Ты поутру взглянул в свое окно,
И небо было ласковым и ясным.
Тебе казалось - будет день прекрасным
И в нем чему-то сбыться суждено.
Тебе казалось - что-то впереди,
Такое, что не каждому дается.
Смеялся, как довольная смеется
Красавица, что в зеркало глядит.
Ты сознавал свой будущий удел.
И избранность, среди различных прочих.
Они казались до смешного проще,
И ты великодушно их жалел.
Казалось - много света и тепла
тебе дано. И ты без сожаленья
Смотрел однажды, как по той аллее
Единственная женщина ушла.
Неслышно удалилась по аллее.
А то, что было где-то впереди,
То ни на шаг к тебе не приближалось.
Но торопиться некуда, казалось,
Ты это без конца твердил.
Чего ты ждал? Того ли ты достиг?
Плетешься ты среди таких же ждущих.
И ненавидишь впереди идущих,
И презираешь тех, кто позади.
От солнца ты спешишь урыться в тень.
И кутаешься, если дует ветер,
И вот уж вечер. Разве ты заметил,
Как он прошел, единственный твой день?
"Не помню, это было или не было,
Но Млечный Путь похрустывал слегка.
Шла тоненькая девочка по небу,
Чуть ёжась от ночного ветерка.
Галактики покачивались зыбко,
И чистой, словно детская слеза,
Я помню, у неё была улыбка
И радостно притихшие глаза.
Пусть память дымкой спрячет этот вечер
Подальше от иронии людей.
Но, может быть, её я где-то встречу
На жерновах усталых площадей.
И время остановится незримо,
И тёплый дождь прольёт потоки слёз,
А я пройду, чуть улыбнувшись, мимо,
Букетик звёзд сорвав с её волос."
⠀
Спойлер
Орфография сохранена.
Этот стих ученика 9-го класса опубликовала в 1970 году газета "Смена". Имя ученика - Борис Гребенщиков. https://www.instagram.com/p/CIIfrSmBbkP/
Мне бы жить легко и неторопко
в подмосковном городе одном,
где деревья, стриженные в скобку,
до утра гуляют под окном.
Сахарок размешивать в стакане,
по ветру пустить черновики,
а потом на выцветшем диване
развалиться, скинув башмаки.
Погляжу, а улица все та же -
хорошо асфальту и траве,
да собаку рыжую поглажу
по лохматой, мудрой голове.
* * *
Оплыли окна в мезонине,
и зубы свежестью свело,
и дальше, по размытой глине,
шатаясь лето побрело.
А я засовы отодвину
и выйду в длинных сапогах,
увижу красную рябину
и месяц на ее ветвях.
Как будто около калитки
и от меня невдалеке
стоит боярышня в накидке
и держит зеркальце в руке.
* * *
Однажды, блуждая в тбилисском тумане,
заезжий эстет в золоченый лорнет
увидел на вывеске некий предмет,
что ровно за час перед тем Пиросмани -
художник босой - написал за обед.
Эстет в изумленьи отбросил лорнет,
потом, от восторга теряя рассудок,
глядел на предмет в продолжении суток...
Вот так постигает набитый желудок,
что некогда создал желудок пустой
в надежде на миску похлебки густой.
* * *
Судите пристально и строго,
без лести каждую строку,
но не твердите, ради бога,
что должен я и что могу...
Мне суд друзей - не осужденье,
но пусть не путают слепцы
строфы свободное рожденье
и акушерские щипцы.
* * *
Сентябрь - аптекарская склянка,
наполненная желтизной,
сентябрь - театр передвижной,
сентябрь - охрипшая шарманка,
круженье листьев и планет,
сентябрь - замедленная съемка,
вопрос не громкий - и ответ:
"Негромко, милые, негромко!
Управ на горлопанов нет",
и тишина...
наутро снег придет, залечь в пустой графе,
достроить голый двор, словно узор на ткани.
чтоб замер человек, шагнувший из кафе,
и начал воздух пить неровными глотками
чтоб нас умыло льдом, врасплох, по одному,
отправило прозреть, как тяжело и жадно
весь год мы ели тьму и испаряли тьму
как мало сберегли для сказочного жанра:
корицы, имбиря, фарфора, хрусталя,
изысканных кистей прабабушкиной шали;
все дергали лицом, все тратили, скуля,
все правду рассказать себе не разрешали -
а тут опять огни, и пряный обертон
у всякого в ларьке разлитого напитка:
мы мчимся на коньках, зачерпывая ртом
бумажный яркий пар и крашеный картон,
как будто бы дана еще одна попытка
лечь шестилетним в свой сиреневый сугроб,
как шарик елочный, весь в серебре и смехе,
и избежать утрат и тупиковых троп
и не растить, как шерсть, железные доспехи,
а только наблюдать, а только воспевать,
как обживает свет иголочки уютно,
и в шерстяных носках взбираться на кровать
и представлять, как мир изменится наутро:
откроется, как ларь, как новая тетрадь.
войдет: единорог кошачьего росточка.
и даже разрешат совсем не умирать.
ну, может быть, не всем. но маленьким уж точно.
Вера Полозкова
благотворителям фонда "Подари жизнь"