Политик должен уметь предсказать, что произойдет завтра, через неделю, через месяц и через год. А потом объяснить, почему этого не произошло.
Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись.
Война - это по большей части каталог грубых ошибок.
Репутация державы точнее всего определяется суммой, которую она способна взять в долг.
Время и деньги большей частью взаимозаменяемы.
Я извлек из выпивки больше, чем выпивка из меня.
Генералы всегда готовятся к прошлой войне.
Терпеть не могу лошадей: посередине они не удобны, а по краям опасны.
Он решительнее всех в нерешительности и сильнее всех в слабости.
Если Гитлер вторгнется в ад, я произнесу панегирик в честь дьявола.
Лучше делать новости, чем рассказывать о них.
Заглядывать слишком далеко вперед - недальновидно.
Кто со всеми согласен, с тем не согласен никто.
Справедливость - вечная беглянка из лагеря победителей.
Многие готовы поставить знак равенства между пожаром и пожарной командой.
Благородные души всегда охотно отступают в тень - и далее в мир иной.
Время - плохой союзник.
Если истина многогранна, то ложь многоголоса.
Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх. Кошки смотрят на нас сверху вниз. Свиньи смотрят на нас, как на равных.
Лучший аргумент против демократии — пятиминутная беседа со средним избирателем.
Большевизм — это не политика, это заболевание, это не кредо, это чума.
Миротворец,— саркастически убеждал Черчилль соотечественников, — это тот, кто кормит крокодила в надежде, что тот съест его последним.
…во время очередной бомбежки Лондона гитлеровскими Люфтваффе Черчилль, ведя прямой радиорепортаж из стен парламента, на всю Британию оптимистично воскликнул: «Но есть и хорошая новость. Они опять не попали в парламент!»
«Чтобы находиться в форме, — наставлял он слушателей, — нужен покой, хорошая еда и никакого спорта».
По существу, его последним политическим выступлением была знаменитая речь в городе Фултон (США). Многие до сих пор считают ее объявлением «холодной войны». Но Черчилль всего лишь первым обратил внимание на то, что «на континент опустился железный занавес». Между прочим, в своей речи он еще тогда предостерег США от опасности превращения в мирового жандарма, подчеркнув, что «вместе со своим превосходством в силе эта страна приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим».
Перед смертью Уинстон Черчилль сказал: «Я готов к встрече с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной...»