Полная попа,реаль такова,все местные отделеница так или иначе "кормятся"от высше стоячих,а следовательно тяф-тяф свое открывают тож по указке,справеды вообще карманно-плюшевые,комуняки,.....вот им бы креативщика достойного,мож дела бы и поперли,увы пенсия,Едро,.....вот они мне были как то по душе,пока в их помещение не "заселились"эти мега позитивы Владикавказо-Марийско-и подростково безмозгового разлива.На фоне нонешнего руления Едро как то падает в глазах,моих точно,....А по настрою года так 3 назад я была готова вступить((((
В любой партии - не важно, Едро это или КПРФ, ЛДПР, взносы идут "снизу вверх", а потом уже идёт "обратка" Другое дело какие взносы. В КПРФ хватает чтоб за квартиру/свет/телефон заплатить. А уж ЕдРу сам бог велел - система чиновничьх податей туда отлажена хорошо, поэтому хватает и листовки с гечебаевскими машинками попечатать, и офис шикарный держать, и ещё приплачивать и оплачивать кому надо и когда надо. Чтоб те же выборы "правильно" организовать, например.
Чо, ИНДЮК, ещё не все темы слюной забрызгал? Что-то ещё осталось?
Индюки брызжут не слюной...
Утверждать, что индеец одомашнил индюка, — значит ставить телегу перед лошадью. У индейца не было выбора, индюк одомашнил его. Эксперимент начался в 1944 г., когда сотрудники Службы национальных парков предприняли немало усилий, чтобы возродить фауну, которая исчезла в данной области в исторический период. Вместе с Департаментом по охоте и рыболовству штата Колорадо они поместили в Меса-Верде — в каньоне, на крайнем юго-западе штата Колорадо, где находится больше всего руин, первых индюков и индеек — не более трех индюков и семи индеек в течение трех месяцев.
Зоологи и биологи предполагали, что птицам, сначала плохо ориентировавшимся в новом районе, нужно помочь, особенно в зимнее время, и они стали их кормить. С этого и начались беды.
Несколько лет все шло хорошо, были признаки того, что индюки выжили. Затем, когда выпустили следующую партию птиц, картина резко изменилась. То, что произошло позже, в 50-х годах, можно было сравнить с рассказом Джеймса Турбера, если брать комическую сторону, или со знаменитым фильмом Хичкока «Птицы», поскольку это напоминало кошмар.
То, что сообщали очевидцы, звучит почти неправдоподобно. Птицы быстро превратились во всеобщее бедствие. В течение нескольких лет они привыкли к шуму людей и автомашин. Они разгуливали по дорогам и вынуждали водителей совершать опасные маневры. Птицы обнаружили, что террасы домов и веранды, защищенные металлической сеткой от москитов, представляли собой великолепное убежище в дождливые дни. Они забирались внутрь и отказывались выходить обратно. Индюки были ненасытны и с абсолютной уверенностью в безнаказанности использовали любую возможность для кражи продуктов, причем они, так сказать, “заключили договор о взаимопомощи” с сойками: те первыми обнаруживали съестное, а затем пронзительным криком сообщали о месте находки. Поскольку индюки — большие птицы, они оставляли невероятное количество экскрементов, так что по тропинкам, где они ходили, нельзя было пройти в легкой летней обуви. Дети больше не могли играть спокойно: экскременты величиной с кулак падали на их головы. Птицы нападали на женщин, развешивавших белье, и пачкали его. Все двери было необходимо держать закрытыми, ибо индюки “инспектировали” жилые помещения и устраивали в них величайшее безобразие.
По непонятной причине дирекция заповедника в 1957 г. выпустила еще группу индюков. Им не потребовалось время на адаптацию: птицы сразу подружились со старыми, более опытными. Вскоре жизнь заповедника вышла из-под контроля смотрителей: из-за птиц произошли первые несчастные случаи.
Необходимо было срочно что-то предпринять. „Наши газоны, веранды, крыши, пешеходные тропинки и проезжие дороги выглядели как крестьянские дворы. Птицы стали наглыми, шумными, грязными вредителями, и для их собственного блага, а также чтобы самим не сойти с ума, мы решили предпринять необходимые шаги — прогнать их в чащу и заставить вновь стать “дикими индюками”“.
После конференции с зоологами и биологами смотрители парка взяли ружья — была зима и туристы отсутствовали, — дождались, когда птицы собрались группами, и открыли стрельбу поверх их голов. Испуганные индюки вспорхнули, отлетели на расстояние до ста метров и вновь собрались. Смотрители подошли ближе и вновь открыли огонь. На этот раз птицы, как и прежде, поднялись и, по-видимому, немного встревоженные, отлетели только на 50 метров. Смотрители дали залп в третий раз и поняли, что их атака захлебнулась: индюки гневно хлопали крыльями, поскольку им мешали, но, увидя, что опасность не угрожает, своих позиций не сдали.
Что оставалось делать? Биологи посоветовали прибегнуть на этот раз к помощи “бомб черри” — в неумелых руках это отнюдь не безопасное средство, нечто среднее между ракетой для фейерверка и ручной гранатой. Когда бомбы стали взрываться среди скопищ этих больших птиц, они несколько мгновений, как одержимые, носились вприпрыжку, но оставались там, где их застало нападение. Смотрители в отчаянии швыряли бомбы, причем однажды упавшая бомба сразу не разорвалась, и один из обжор успел клюнуть ее. Он без промедления взлетел на воздух. Как же это подействовало на остальных птиц? Да никак.
Тогда смотрители пустились во все тяжкие. В каждом удобном месте они соорудили каменные пирамиды, и с этих высот стали бомбардировать птиц снарядами ближнего и дальнего действия. Птицы при прямом попадании злобно кричали, но оставались на своих местах и играли с метательными снарядами. Тогда смотрители взялись за брандспойты и стали поливать птиц водой — индюкам это очень понравилось. Мужчины до изнеможения гонялись за ними с палками, садились в джипы и, включив сирены, с воем мчались по дорогам — птицы с восторгом участвовали в этой игре. „Чем больше мы старались, тем больше удовольствия доставляли индюкам... Если бы у индюков не было воробьиного мозга, то я бы предположила, что они специально выходили фотографироваться на лужайки, чтобы вдоволь посмеяться над позами двуногих существ, которых называют людьми“.
Но хватит подробностей. Каким-то образом через длительное время сотрудникам парка все-таки удалось справиться с этим бедствием. Какой же вывод сделали из этого необычного эксперимента?
Вполне вероятно, что нечто подобное случалось и прежде. Когда индейцы, создавшие культуру периода баскет-мейкер Ii перешли к земледелию и стали обрабатывать первые маленькие участки, они вскоре поняли, что необходимо постоянно оставлять 2-3 человек для охраны созревавшего урожая. В районе Меса-Верде, где нет постоянных рек, птицы, высиживавшие яйца, и люди, возделывавшие поля, были привязаны к одним и тем же местам, где была вода. Так птицы привыкли к людям, их поведению и шуму. И вполне вероятно предположение, что индюки во время сбора урожая (древние землепашцы в значительной степени зависели от наличия дикорастущих: орехов, ягод и разного рода семян) не покидали места расселения людей, что прожорливость заставляла их не только нападать на поля, возделанные индейцами, но и бесстыдно красть корм там, где его не приходилось собирать, — в корзинах и пещерах, в которых люди хранили запасы. Современный эксперимент доказал, что индейцы вряд ли справились бы с птицами, даже если бы им пришли на помощь их многочисленные дети.
Положение индейцев, вероятно, еще более ухудшилось во время периода баскет-мейкер Iii, когда они стали более оседлыми, поселившись небольшими колониями, состоящими из землянок. Птицам стали точно известны места, где можно было достать пищу, после того как была завершена уборка урожая и когда опасная зима стучалась в двери.
Каково же следствие? „Индейцам ничего не оставалось, как загонять индюков на ночь за деревянный забор, а затем пасти их целый день“.
К.В. Керам. Первый американец. Загадка индейцев доколумбовой эпохи.
М., Прогресс, 1979. С. 197–199
ДАМ => В BEDLAM
Эту тему просматривают: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)