Возраст человеческого развития

[viknik]

Чехов замахнулся описать епископа Михаила

Да не описывает писатель кого-то, он через образ героя передает свои мысли, понимание мира и тд.

[Путник2]

Ты думаешь, что студента Чехов не описывал? Ты вот сейчас описал писателей через свою мысль. А вот если Чехов тебя бы описывал? Что бы он передал из своих мыслей? Как думаешь?
Например, сцена: ты, студент и бабы. Что бы ты там (по Чехову) делал? Слушал, плакал или...

[камила]

То есть великий Чехов лишь в 42 года смог написать совершенное, но всего лишь художественное произведение.

Лихо! зачеркнуть Чехова!..

Какой же он великий, если всего-то написал одно "совершенное" произведение "Архиерей"?

[Antuan]

На том свете (тема не для атеистов)

Вообще-то тут ветка наука и образование. Или подготовка к собственным похоронам в Р-болоте стала неэффективной?

[Путник2]

А кто сказал, что наукой и образованием занимаются только атеисты? Мы здесь говорим именно об образовании на примере произведений Чехова. Как их изучать? Как сказки, если в них есть тот мир?

[камила]

Человек, каким бы он ни был в жизни, уходит в неизведанное, и

И уж если сегодняшним молодым, да и не молодым (50-ти и старше

Этот рассказ становится вовсе за гранью их понимания.

Люди думают о жизни, об этом реальном мире , и это их повседневная вечность.

[viknik]

А вот если Чехов тебя бы описывал? Что бы он передал из своих мыслей? Как думаешь?

Я то могу многое думать, но за Чехова ответить не могу.

[ich]

если в них есть тот мир

То и "изучай" в том разделе. Твоими же стараниями Р-раздел появился - че тебе там не сидится? Какое-то безудержное стремление загадить весь форум.

[Путник2]

Чехов и Беляев у костра

Очень хорошо, ich, что ты заговорил об Александре Беляеве. Теперь общественность точно знает, что современные ученые – не сухари бесчувственные, сидящие за колбами, формулами и алгоритмами, а читающие художественную литературу люди. А это значит, что и современным ученым не чужды и воображение, и сопереживание. И пусть viknik не решается воображать картину у костра с чеховским студентом, мы, как ученые, просто обязаны это сделать. Более того, мы попробуем смоделировать эту сцену вообще без viknik, а с самим Чеховым и Беляевым.

Но вначале кратко познакомимся с жизнью А. Беляева. Он родился в 1884 году, когда Чехову было уже 24 года. Родился он в Смоленске, в семье православного священника. Он окончил духовную семинарию, но священником не стал, а, как говорит всезнающая Википедия, вышел оттуда убежденным атеистом. Написав роман о «Вечном хлебе», Беляев умер от голода в оккупированном немцами Пушкине в 1942 году, и даже место его захоронения неизвестно. Но разве это главное, ich? Разумеется, нет. В юношеском возрасте я зачитывался его книгами и переживал и за то, что голову профессора могут отключить или оставить голодной, а злые люди могут, забрав воздух планеты, оставить всех без него. Ну а кто не знает о человеке-амфибии с песней про морского дьявола?

Но ты говоришь, что трудно создать вечный хлеб. И я с тобой полностью согласен. Не только трудно, но и не возможно. Но зачем создавать то, что уже давным-давно создано? Не нами, ich, а Богом. Понимаю, что ты опять придешь в некоторое расстройство, но давай спокойно почитаем то, что пишет атеистическая Википедия. А она пишет о Беляеве вот что: «писателя остро интересовал вопрос человеческой психики: функционирования мозга, его связи с телом, с жизнью души, духа. Может ли мозг мыслить вне тела?» И здесь никаких противоречий с твоим умозаключением:

«Термодинамическая система может совершать работу только за счёт своей внутренней энергии или каких-либо внешних источников энергии».

Если уж Беляев допускал возможность существования души и духа, то почему их лишать чисто гипотетической возможности подпиткой божественной внешней энергии? Ты понимаешь, о чем я говорю? Не о материальном хлебе, который нельзя создать из ничего, а о духовной энергии, которая всегда была. И именно художественная литература нам и поможет это лучше понять. Ведь послушай, что говорит Чехов: «Студент опять подумал, что если Василиса заплакала, а ее дочь смутилась, то, очевидно, то, о чем он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему — к обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям. Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать, а потому, что Петр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра».

О чем здесь речь? А только о том, что субъективно человек верит лишь себе, своим ощущениям. И никаким внешним хлебам, взявшим неизвестно откуда, он не верит. Поэтому вечный хлеб Беляева – чистая выдумка и ничего более. А вот события той ночи, когда Петр трижды отрекся, это чистая правда – ибо духовная энергия студента передалась «глупым» бабам по невидимым каналам. Правда, Чехов здесь оговаривается, что старуха «всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра». Понимаешь в чем здесь хитрый и совершенно не научный подход? В том, что что-то в душе человека происходит, если он заинтересован. Поэтому попробуем его опровергнуть чисто научным экспериментом.

Итак, к костру, у которого стояли вдова Василиса и ее дочь Лукерья подходят студент, Чехов и Беляев. «Костер горел жарко, с треском, освещая далеко кругом вспаханную землю. Вдова Василиса, высокая, пухлая старуха в мужском полушубке, стояла возле и в раздумье глядела на огонь; ее дочь Лукерья, маленькая, рябая, с глуповатым лицом, сидела на земле и мыла котел и ложки. Очевидно, только что отужинали. Слышались мужские голоса; это здешние работники на реке поили лошадей.
— Вот вам и зима пришла назад, — сказал студент, подходя к костру. — Здравствуйте!
Василиса вздрогнула, но тотчас же узнала его и улыбнулась приветливо.
— Не узнала, Бог с тобой, — сказала она. — Богатым быть».
Здесь все понятно. Подходят Чехов и Беляев и тоже здороваются. Студент их представляет, как своих знакомых, приехавших к ним в гости. Здесь тоже все обычно. Мало ли кто в гости не приезжает.
«Поговорили. Василиса, женщина бывалая, служившая когда-то у господ в мамках, а потом няньках, выражалась деликатно, и с лица ее всё время не сходила мягкая, степенная улыбка; дочь же ее Лукерья, деревенская баба, забитая мужем, только щурилась на студента (и на Чехова и Беляева) и молчала, и выражение у нее было странное, как у глухонемой.
— Точно так же в холодную ночь грелся у костра апостол Петр, — сказал студент, протягивая к огню руки. — Значит, и тогда было холодно. Ах, какая то была страшная ночь, бабушка! До чрезвычайности унылая, длинная ночь!
Он посмотрел кругом на потемки, судорожно встряхнул головой и спросил:— Небось, была на двенадцати евангелиях?
— Была, — ответила Василиса».
И вот тут консенсус и заканчивается. Если Чехов спокойно продолжал слушать разговор студента и Василисы, то Беляев тут бы сразу начал возражать, что той ночи вовсе и не было, а это лишь плод воображения студента и Василисы. И начал бы говорить о голове профессора, которая жила у него в воображении без тела. Согласись, что бабы бы тотчас бы и заплакали, поверив Беляеву и жалея голову без тела. Бабы – да, но студент бы назвал их чисто дурами, которые поверили Беляеву, которого они и вовсе не знали до того, как студент их познакомил.
Чтобы уладить конфликт, в разговор вступает Чехов и, как врач, объясняет Беляеву, что голова без тела жить никак не может и зачем пугать глупых баб этими баснями? Беляев ему возражает, а как быть с вашими фантазиями, что человек через сто лет будет прекрасен? Вот я, например, помру от голода в то время, когда фашисты будут морить голодом Ленинград. Чехов спрашивает, а что это за город такой? А Беляев ему говорит, что это бывший Питер, а переименован он так в честь одного мечтателя, который захотел всех людей на земле хлебом поровну накормить.

Короче, ich, ты понимаешь, что бабы, услышав это, разбежались, а Чехов ушел переписывать окончание рассказа про студента, ибо такое окончание никуда не годилось. Напомню, как оно задумывалось до встречи у костра с Беляевым:

«А когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря, то думал о том, что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле».
Итак, четкий научный вывод: Чехова Беляев смутил. Позже мы, ich, попробуем смоделировать приход Чехова и Беляева на службу к чеховскому архиерею. И попробуем понять, переделает ли Чехов и этот рассказ, узнав о событиях в Ленинграде.

Для чего это нам нужно? А для того, чтобы понимать, что творится в головах сегодняшних детей, которых обучают в современной школе.

[камила]

Мы здесь говорим именно об образовании на примере произведений Чехова. Как их изучать? Как сказки, если в них есть тот мир?

Какая озабоченность образованием на примере выхваченного из богатого багажа произведений Чехова одного, а именно- "Архиерея".

И опять сугубо болезненная озабоченность " Тем миром", как изучать с молодым поколением ?

Да будьте спокойны: и не изучают,потому что есть более значительные произведения Чехова, да и это рассматривается не односторонне.

А молодому поколению нет дела до того мира: его интересует этот- настоящий.