Анализируя корни театра абсурда современной либеральной России, Петрушка пришел к выводу, что они имеют под собой два противоречивых, но твердых либеральных основания. Первое – это то, что либералы провозглашают всех равными, а второе – то, что они считают, что управлять другими (или изучать других) может только более сложный, то есть более умный или креативный. Поэтому, с одной стороны, либералы все время говорили Петрушке, что они дали ему свободу, но в то же время чурались его из-за его не то что бы неразвитости, так они ему открыто никогда не говорили, но из-за его невозможности понять либералов правильно. Но тогда получалось так, что либералы дали Петрушку свободу только для того, чтобы управлять им по своим либеральным правилам. Вот почему Чичиков для Петрушки был значительно лучше либералов, так как не пенял ему, что он ему дал свободу.
Вот почему, защищаясь от либералов, Петрушке ничего не оставалось делать, как начать их самих анализировать, то есть начать их изучать, как и они его изучали. Нам могут возразить, что изучать сложных либералов простой Петрушка не мог. В ответ на это мы напомним, что Петрушка «характера … был больше молчаливого, чем разговорчивого». И именно молчаливость характера помогла ему понял такую простую вещь, что либералы очень обидчивы. У молчаливого Петрушки даже создавалось впечатление, что либералы только для того и разговаривают, чтобы обидеться и назвать обидчика отсталым, мракобесом, невеждой. Более тонкие либералы даже додумывали за других их слова и придавали этим словам такой смысл, что глубоко обижались не только за себя, но и за весь просвещенный либеральный мир.
Общаясь с либералами, Петрушка на своем опыте осознал, что это общение настолько трудно, что и не всякий простой человек его выдержит. Наиболее трудно было объяснить либералам то, что он – именно гоголевский Петрушка, а никакой-то другой человек. Хотя у либералов была масса теорий, которые они изобрели, но получалось так, что они верили своим же теориям лишь тогда, когда озвучивали их сами. Разумеется, Петрушка на деньги барина мог в современной России выправить себе паспорт на любое звучное имя и даже графский титул оформить. Но он хотел в свободной либеральной России оставаться самим собой – то есть тем Петрушкой, который имел «по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы». Разумеется, он мог бы и пластическую операцию сделать, как делали это даже маленькие девочки, мамы которых хотели на всевозможных конкурсах видеть их такими красивыми, как красива была заграничная кукла Барби.
Но Петрушка хотел быть Петрушкой. Поскольку никто из либералов ему не верил, что он тот самый, гоголевский Петрушка, то ему пришлось выдумывать себе, как разведчику во вражеском окружении, легенды. Первой его легендой была, что он - первый японский биоробот, о которых так много говорили в образованном либеральном мире. Но, к удивлению Петрушки, ему не верили. Конечно, либералы верили, что за биороботами будущее, но вот поверить в то, что японский биоробот будет так похож на Петрушку, не могли. И некоторые договаривались даже до того, что если бы Петрушка был похож на японца, то они бы поверили в то, что он и есть Петрушка.
Следующая легенда была такой, что Петрушка в гоголевские времена в свои тридцать лет нашел не то колдуна, не то ученого, и он его погрузил не то в глубочайший сон, не то в глубокую заморозку. И вот прошло полторы сотни лет, и Петрушка ожил. Но и этой легенде либералы не поверили. Хотя они уверяли всех во всесильности науки и верили в ее небывалое развитие, убеждали всех, что человек имеет непознаваемые возможности, но вот поверить в то, что наука выбрала именно Петрушку, не могли.
Третья легенда была разработана Петрушкой для тех либеральных кругов, которые верили в переселение душ, в их непрерывное развитие до того состояния, после которого они на землю уже не посылаются. И здесь Петрушка говорил либералам именно то, в чем они его и уверяли, а именно - он не достаточно развился при Гоголе и потому послан в настоящее время продолжить свое развитие под присмотром либералов. Но и в эту, такую заманчивую для себя теорию, либералы тоже не верили. Правда, один либерал ему было поверил – ему польстило то, что именно он будет доразвивать гоголевского Петрушку. Но другие либералы не то обиделись на этого либерала, не то позавидовали ему, и опять легенда Петрушки рухнула.
Четвертая легенда на взгляд Петрушки должна была устроить любого либерала. Он им объяснял, что он - просто двойник, похожий на гоголевского Петрушку. Либералы вначале согласились с ним и даже поверили и его и большим губам и носу, поверили его своеобразной манере одеваться, но… они не поверили его образу мыслей. Либералы, которые твердили всему миру о свободе мыслей, ни в какую не захотели согласиться с мыслями Петрушки 19-го века. Они, такие свободные на словах, силком тащили его в свой 21-й век.
И, наконец, перебрав многие и другие варианты своей легализации в современном мире, Петрушка решил стать Петром Петровичем Петровым 1981 года рождения. И лишь изредка Петрушка пробовал говорить о себе правду, как это мы и видели в НИИОПП. И когда молчание в НИИОП закончилось, Петрушка, мило улыбнувшись, сказал сотрудникам, что пошутил. Они посмеялись и занялись своим привычным делом – предсказывать, как изменится человек, если он окажется в задаваемых заказчиками условиях.
Но если бы сотрудники НИИОП задались целью исследования, а как меняется отношение родных и друзей к людям, пришедшим в церковь всерьез, то они бы к своему удивлению обнаружили, что эти люди становятся как бы Петрушками для окружающих. Родные и близкие буквально перестают понимать тех, кого они, казалось, знали не один десяток лет. Но эти «новые» Петрушки, то есть начинающие воцерковляться люди, очень хорошо чувствуют среди тех, кого они раньше никогда не знали. Вот почему, когда Петрушка решил ходить в церковь, на него там не обратили никакого внимания, и его вид никого не смутил. Более того, никто не стремился изменить и его образ мыслей, и некоторые прихожане даже стали учиться у Петрушки его молчанию и задумчивости. И вот тогда Петрушка впервые понял, что в России с его 19-го века ничего не изменилось, раз в ней есть все та же русская церковь. Нельзя сказать, что Петрушку как-то особенно окружили любовью, о которой так любят порассуждать либералы. Напротив, Петрушке дали столько поручений, что он скоро вовсе забыл, что он из 19-го века.
Re: Можно ли быть умным и не верить в Бога?
