Война в Афганистане глазами очевидца
Ровно тридцать один год назад, 15 февраля 1989-го, завершился вывод советских войск из Афганистана...Мы предлагаем вашему вниманию рассказ ветерана боевых действий в Афганистане, озерчанина, служившего в составе воздушно-десантных войск. Наш собеседник не захотел, чтобы называли его имя, и мы выполняем эту просьбу…
«Туда попадали люди не посторонние. Не было такого, как в Отечественную войну, что возьмите меня добровольцем в Афганистан. Туда отправляли, и никто никого не спрашивал, хочешь ты или нет. По крайней мере, я не встречал такого человека, который бы сказал, что я просился, и меня взяли».
«В Афганистан попадали проверенные, достойные ребята, которые прошли «учебку» воздушно-десантных войск. Мы уже прыгали, так что слабонервные отсеивались раньше. Трусов не было. Хотя, бывало, военнослужащие покидали расположение. Сначала ушёл один повар, потом другой. Набрали тушёнки, вещи взяли, пошли домой. Обычно таких потом находили убитыми».
«Наш полк находился в Кабуле, на горе, в здании Банка Афганистана. Выше находилась крепость Бала-Хиссар, она принадлежала не нам, а мотострелкам 40-ой армии. Мы иногда ходили к ним, нормальные мужики. Наши соотечественники. Крепость, как в большинстве азиатских стран, была неприкосновенна для археологов, учёных. Там столько тоннелей было нарыто, наши ребята находили ящики с патронами для винтовок, датированных 1780-ым годом. Сама гильза не отлита, как сейчас делают, а скручена из фольги. Пуля свинцовая и, самое интересное, порох дымный, чёрный. Фольгу с патронов разматывали, кто-то буквы из нее вырезал в дембельский альбом».
"Здание Банка Афганистана. Громадное здание, оно охранялось законом ещё до того, как пришёл Бабрак Кармаль."
«Мать поначалу не знала, что я в Афгане, знал только отец. Письма писали. За содержанием писем следили соответствующие службы. Когда мой товарищ погиб, то я, по просьбе его отца, написал, как дело было. Через день или два меня вызвали на беседу, отчитали, письмом перед лицом трясли...»
«Помню свой первый настоящий бой. В очередной раз подняли по тревоге, сверху, с соседней горы начали стрелять. Сначала стреляли в крепость, потом в часть. Весь полк подняли по тревоге, зенитки развернули, я, как мне и положено, пришёл в автопарк. Просто так наши открыть ответный огонь не могли, потому что прямой угрозы не было. Куда-то стреляли, вроде как в нас, но вроде и не в нас. Стрелять в ответ, а вдруг попадешь в мирных жителей? Конечно, я многих вещей не знаю, могу только догадываться, как все было. Согласовывали, созванивались в штаб. В итоге дали добро, зенитчики простреляли вершину. Слышно было, как там заорали, тогда я понял, что это всё серьёзно».
«На десять дней выдавали шесть пачек сигарет, два коробка спичек, две банки сгущёнки. Иногда вместо сгущёнки было концентрированное молоко. Редко попадало какао или кофе. Обычно срок реализации или закончился, или подходил к концу».
«Кормили нормально, в основном, были консервы. С утра ели кашу, чай пили. По норме в наших войсках положено 35 граммов сливочного масла на день, давали его утром и вечером. В обед суп с тушенкой, второе. По первости не хватало домашней еды. И суп казался жидковатым. Потом уже доходило до того, что, если мухи плавают в компоте, выкидываешь и пьёшь дальше».