ко мне пять лет подряд приходил заслуженный дедмороз из столичного драмтеатра в родной бороде с казырнейшей снегуркой,
сначала он пять минут наводил праздничного шороху, потом сдавал смену снегурке а сам шол со мной на кухню бухать коньячок и мог часами рассказывать о тонкостях и нюансах подачи сценического образа понтия пилата.
после нольсемь армянского под икорку и осетрину легко вставал, возвращался на сцену, с шикарной дикцией декламировал по-фашисски чтонить из гете, вручал сикильдявке подарок из громадного мешка
и по безукоризненной траектории попадая во все двери царственно выметался вместе с измочаленной снегуркой
и с мешком в котором уже радостно булькала дублирующая бутылка.