Трехкратных олимпийских чемпионов в истории нашего хоккея, как ни странно, всего ничего. Шестеро.
В живых - трое. Третьяк, Хомутов. И Давыдов, больших интервью за предыдущие годы практически не дававший.
Пробел мы поспешили устранить. Уселись напротив Виталия Семеновича.
И тут зазвонил телефон.
- Привет, Буржуй! - обрадовался кому-то в трубке Давыдов.
- С кем это вы так? - заинтересовались мы.
- Да с Мальцевым, - усмехнулся Виталий Семенович. - И он меня уже лет тридцать Буржуем зовет.
- А легендарный защитник Эдуард Иванов как Индеем стал?
- У Эдика лицо все время красное было, даже без выпивки. Еще его звали "рабочий Иванов". Где-то с друзьями подквасили, замели в милицию. Неожиданно приезжает снимать телевидение. К Эдику подходят: "Представьтесь". Он возьми да ответь: "Рабочий Иванов!" Так и пошло в эфир: "А вот идет рабочий Иванов". Ребята увидели - и привязалось.
* * *
Нынешней бодрости 73-летнего вице-президента "Динамо" если не позавидуешь, то удивишься. О чем мы простодушно ему и сообщили.
Давыдов благодарно оглядел нас поверх очков:
- Всё от генетики. И еще один момент - я рано попал в сборную. Осмотрелся. А вокруг могучие мужики вроде Сологубова, Уколова. Им-то можно было и курить, и выпивать. А у меня телосложение скромнее. Я понял: если режимить не буду, в команде не выживу.
- Последняя сигарета в вашей жизни?
- Играть я закончил в 34. И начал покуривать. Но всерьез не втянулся. Когда работал с молодежной сборной, приходил к Тарасову - он принюхивался: "Ты куришь?!" Мне было не по себе, хоть уже сам тренировал.
- Тарасов имел отношение к молодежной сборной?
- В 1978-м собираемся на чемпионат мира. Он попросил: возьми руководителем делегации. И полетел с нами. Играть нам полуфинал с канадцами. В полшестого утра звонок. Хватаю трубку - голос Тарасова: "Ты что, спишь? В день матча с Канадой?! Да разве можно? Ну-ка зайди". Прибегаю. Тот сидит: "Растолкуй, как собираешься строить игру". Рассказал что-то спросонья. "Ладно, иди. План одобряю". И я поплелся досыпать.
- С молодежной сборной вы три раза подряд выиграли чемпионат мира.
- Этот рекорд, думаю, никто не побьет. Кстати, против нас играл юный Гретцки…
- И каким он был?
- Выделялся. Но и наш Фетисов выделялся.
- Не размазал он Гретцки?
- Я его, во всяком случае, не просил. Гретцки трудно поймать, очень легкий на коньках. Вроде Мальцева. Вы помните, чтоб Мальцеву кто-то врезал? Да никогда! Ускользал!
- Кто еще, кроме Фетисова, играл в вашей молодежке?
- Касатонов, Макаров, Кожевников, Тюменев… А Дроздецкого накануне чемпионата мира отчислил из команды.
- За что?
- Юный Тюменев был страшным картежником. Как-то выиграл у Дроздецкого приличную сумму. Тот расплатился, а потом вытащил у Витьки бумажник. Произошло это в армейском дворце перед товарищеским матчем. В раздевалке никого не было. Но один болельщик заметил, как Дроздецкий кому-то на трибуне что-то передавал. Его накрыли. Колю я выгнал. Бумажник вернули Тюменеву. После этого с картами он завязал.
- А вы в юности, по словам Юрзинова, гоняли по Москве на мотоцикле…
- Да, на "Ковровце" К-175. Первый мой мотоцикл.
- С коляской?
- Без. Я с 14 лет разгружал на Савеловском вокзале товарные вагоны с картошкой и соей. Так и накопил на мотоцикл. Юрзинова на нем катал. Позже продал, чуть-чуть добавил - купил "Яву".
- Уже на динамовскую зарплату?
- Раньше. На ставку меня взяли в 1957-м. Положили 800 рублей. Когда принес домой деньги, мама, зам главного бухгалтера в гастрономе, сказала: "Сынок, ты получаешь больше, чем я". И заплакала.
- Вы же росли без отца?
- Он погиб на фронте. Похоронка пришла в 1942-м. Отец вел грузовик, ехали в блокадный Ленинград по льду Ладоги. Колонну разбомбили, все машины ушли под воду.
- С Юрзиновым в одной школе учились?
- В разных. Но играли за одну команду. Сдружились. Я жил на Нижней Масловке, а он рядом - на Писцовой. Сколько олимпийских чемпионов вышли с этой маленькой улицы! Хлыстов, Альметов, Веня Александров…
* * *
- Тарасов в книжке писал про ваш подвиг в матче со сборной Канады. Читали?
- Был такой нападающий Бурбоннэ - клюшкой челюсть сломал мне с двух сторон. Но Тарасов многое нафантазировал. Написал, что канадец нарочно ударил.
- Нет?
- Конечно, нет. В сутолоке. Еще Анатолий Владимирович придумал, что я с болтающейся челюстью эпизод доиграл - и упал в обморок на лавке.
- Не доигрывали?
- Странное ощущение - будто прикус куда-то делся. Подбородок качается. Я подъехал к борту - и показываю Чернышеву: "Аркадий Иванович, что у меня там?" Он как глянул - за голову схватился. Сразу в госпиталь отвезли. А играли в Колорадо-Спрингс, принимал нашу сборную миллиардер Татт. Он меня каждый день навещал. Сидел возле кровати.
- Лучше б лечение оплатил.
- Он и оплатил. Поместили меня в высший католический госпиталь. Операция обошлась в 1600 долларов. Посмотрите на мою челюсть. Есть шрам?
- Не видать.
- Потому что нет его. Сделали два крошечных надрезика, штырями рот раздвигали и запускали машинку. Та изнутри все проштопала, создав костный шов.
- А если б в Союзе вам челюсть вывернули?
- Паше Жибуртовичу ее раскурочили - так у него шрам толщиной в палец. Разрезали, задолбили и зашили. Хорошо, гайкой не привинтили.
- Самый знаменитый шрам в советском хоккее был у Юрия Моисеева?
- Да. Играли мы с ЦСКА. Столкновение, Стас Петухов падал, пытался Моисеева переступить. И зацепил лезвием горло. Надрезал сонную артерию. Юра чудом выжил - шрам у него шел через все горло куда-то вниз… А вон у меня надрез над верхней губой. Это против Старшинова жестко сыграл - у того аж ноги вверх взлетели. И ка-а-к цыкнул мне коньком по губе! Насквозь!
- Вы не только Старшинова опрокидывали. Еще Александра Якушева выбросили к зрителям. Ничего он вам не обрезал в полете?
- Нет. Этот эпизод многие помнят. Якушев хотел проскочить по борту, видит - иду в него. И зачем-то подпрыгнул. Так мне совсем празднично стало его выбрасывать. Ноги кверху, полетел за борт.
- Отомстил потом?
- Да не принято это было. Хоть со Старшиновым мы дрались. И то по лицу не били. Больше по плечам. А после - снова друзья. У нас был принцип: свой - не свой, на дороге не стой.
- С чехами тоже доходило до кулаков?
- "Динамо" с конца 50-х регулярно приезжало в Чехословакию, у нас были отличные отношения. Но в 1968-м советские танки вошли в Прагу, и все изменилось. На следующий год, на чемпионате мира в Стокгольме, нас поселили с чехословацкой командой в одной гостинице. При встрече они отворачивались. Я не выдержал, дернул Холика за рукав: "Иржи, в чем дело?" - "Нам запретили с вами здороваться". Вообще-то Иржик - славный парень, мы дружили. А вот его старший брат Ярослав советских недолюбливал. Прозвище у него было Сопливый.
- Почему?
- Вечно под носом что-то болталось. Но самый противный из чехов - Недомански.
- Тот, что в Мальцева плюнул.
- А в Чернышева шайбой запустил. Судья остановил игру, Аркадий Иванович сделал Недомански замечание. Тот р-раз - и щелкнул. Счастье, в плечо попал, а не в лицо. Хотел я ему ответить - так Недомански бегал от меня до финальной сирены.
* * *
- Кто лучший игрок в истории нашего хоккея?
- Мальцев. Сам он Фирсова ставит выше. Но я не согласен. Мальцев мог играть на любом месте. В сборной у него не было постоянной тройки - Сашку использовали в семидесяти сочетаниях!
- Есть среди нынешних кто-то, похожий на Мальцева?
- Нет. Последний был - Ларионов. Мне кажется, и в футболе у Мальцева сложилось бы. Если б Чернышев отпустил его к Бескову.
- Так это не байка?
- Все было серьезно. Прежде у хоккеистов и футболистов "Динамо" была одна база. Мы на первом этаже, они - на втором. Решили сыграть в футбол. Нам Яшина одолжили в ворота. Что Мальцев творил! Передачи метров на сорок раздавал - прямо в ноги. Бесков смотрит - его-то орлы так не могут. Закончили 1:1. Бесков Мальцева отозвал: "Сходи к Чернышеву, попросись с нами в турне по Латинской Америке. Не подойдешь - вернешься в хоккей".
- Что Мальцев?
- Обрадовался, побежал. Но Чернышев так остудил, что Сашка через минуту красный вылетел из его кабинета.
- Для вас загадкой была дружба Мальцева с Харламовым - человеком по открытости совершенно иным?
- Нет. Душа у них одинаковая - оба не жадные. Деньги для обоих ничего не значили.
- Тарасов на ваших глазах пел в раздевалке гимн Советского Союза?
- Не гимн - "Интернационал"! Олимпиада в Гренобле. Мы проигрывали чехам, в перерыве тренеры дали несколько указаний. Говорят: "Пора!" Чернышев первым вышел из раздевалки. А Тарасов затянул у двери, провожая команду на лед: "Это есть наш последний и решительный бой…"
- Пробирало?
- Знаете, да! Анатолий Владимирович - великолепный черновой тренер. Интересные упражнения, огромные нагрузки. Но руководил игрой слишком импульсивно. Если у кого-то не идет, начинает тасовать состав, перекраивать звенья. Это не всегда шло на пользу. Аркадий Иванович в таких ситуациях не порол горячку. Между прочим, при Тарасове сборная за три года не выиграла ни-че-го.
- В 1958-м и 1959-м на чемпионатах мира была второй, на Олимпиаде-1960 - третьей.
- Вот-вот. Но когда главным стал Чернышев, а Тарасов его помощником, сборная девять лет подряд побеждала на всех турнирах! По характеру они абсолютно разные. Анатолий Владимирович, например, не понимал шуток. Аркадий Иванович - потоньше, с ним можно было обсудить что угодно. Еще у Тарасова был пунктик: даже если по ходу матча ведем 5:1, надо обязательно к чему-то прицепиться.
- Чтоб не расслаблялись?
- Да. Хоккеисты с ним обычно не спорили. Лишь Володя Петров не боялся Тарасова. Однажды в перерыве Анатолий Владимирович накинулся на него с претензиями: "Играешь, как баран!" Петров приподнялся и спокойно: "Да сами вы баран". Видели бы вы лицо Тарасова. Полная растерянность. И молча покинул раздевалку.
- Над фальцетом Петрова в команде посмеивались?
- Тогда у него был нормальный голос. А потом история в ленинградской гостинице "Прибалтийская", Петров уже закончил карьеру. Из-за женщины сцепился с какими-то бандюганами, "розочкой" от бутылки ему ткнули в горло. Голос пострадал.
* * *
- В ЦСКА на исходе чемпионата-1960/61 вспыхнул бунт игроков против Тарасова. Его убрали. Главным тренером назначили Бабича, которого сняли в следующем сезоне после того, как команда проиграла "Динамо" - 5:14. Армейский вратарь Николай Пучков поведал нам годы спустя: "Поражение было неслучайным. Тарасов сумел склонить на свою сторону некоторых зачинщиков бунта, и они сдали игру…"
- Я участвовал в том матче, забросил одну шайбу, но был сплав или нет, судить не берусь. У нас все получалось, уже в первом периоде вели 8:0! А Пучков в какой-то момент не выдержал и просто ушел с площадки. Что касается бунта, то он мог произойти гораздо раньше. У Анатолия Владимировича были натянутые отношения со многими хоккеистами. Но до поры их сдерживал авторитет Сологубова. За Тарасова тот стоял горой.
- Говорят, несмотря на четыре фронтовых ранения, Сологубов был человеком невероятной физической силы…
- Сухой, жилистый - соперники от него отскакивали, будто от стенки. Сологубов меня и обучил силовым приемам. В том числе фирменному. Как он сам говорил - ловить на "жопёнку".
- Якушева вы так и поймали?
- Ага. Еще Сологубов раскрывал мне психологические нюансы: "В первой же смене, не задумываясь, иди в игрока. Попал - он твой. Будет трепетать, словно кролик перед удавом". И точно! Если Локтева или Зимина в начале матча приложу - все, они ручные. Но стоит кому-то из них меня болтануть, уже я теряю уверенность.
- Кого-то из защитников вы учили, как играть против братьев Майоровых: "Бей тушканчиков, не жалей".
- Они не любили силовой борьбы. Технари - особенно Борис. Выдающийся хоккеист. Ему шайбу хоть верхом кинешь - обрабатывает. Мы с Кузькиным в сборной играли в их звене, спартаковском.
- Борис как хоккеист сильнее Евгения?
- Намного!
- Кузькин погиб нелепо…
- Зашел ко мне в кабинет: "Завтра уезжаю отдыхать в Сочи". Я увещевать его принялся: "Витя, только не бегай там. Не нужны такие нагрузки в 67 лет" - "Да я привык!" Он же тренировался, как молодой. Играл трижды в неделю. Поехал в пансионат с супругой. Та провела несколько дней и улетела домой. А Витя наигрался в теннис пара на пару. Им уже шашлыки заготовили, винца. Кузькин говорит: "Пойду, в море окунусь". Нырнул с длинного мола. Время спустя ребята опомнились: "Где же Витька?" Нету! Пока ждали водолазов - прошло часа полтора.
- Утонул?
- Сердце остановилось. Его нашли в скрюченном положении, руки прижаты к груди. Вода в легкие не попала.
- В газетах писали, Кузькин нырял с аквалангом.
- Никакого акваланга не было. Выдумки.
- А вы дайвинг пробовали?
- Боже упаси. Я с 12 лет воды опасаюсь. На озере около Тимирязевской академии был деревянный настил. Прыгнул с него, гребу под водой. Воздух заканчивается, хочу всплыть. И утыкаюсь головой в деревяшку. Раз, другой - не могу! Уже задыхаюсь. В последнюю секунду выбрался.
- Фирсов, похоронив жену, каждый день ходил на могилу. И через месяц сам там оказался.
- Да, смерть Нади его подкосила. А походы на кладбище добили.
- Такая любовь?
- Фирсов вообще был очень душевный человек. Впечатлительный. Не пил. Я никогда не видел его поддатым! А щелчок у Толика был неимоверный - мощнее никто не бросал. Может, близко к этому - Витя Блинов да Миша Татаринов. Чешские вратари Фирсова боялись. Как в зону входит - они распрямляются. Чтоб шайбой по лбу не получить.
- Что ж не помогли Фирсову перебороть депрессию?
- Мы все-таки в разных клубах. Был бы он динамовец - взялись бы, как за Мальцева. У Саши супруга пару лет назад скончалась - и тоже не понимал, куда себя деть. Так мы во всем его задействовали, брали в ветеранские поездки.
- В 2002-м обчистили квартиру Мальцева. Он считает, что навел человек из мира хоккея…
- Мы догадываемся, кто. Саша ключ оставлял под ковриком, вот в чем дело. Говорю ему: "Прощелкай, кто об этом знал". Живем мы в соседних подъездах. Знаменитый динамовский дом на Башиловке.
- Вы Татаринова упомянули. Тяжелая у него судьба.
- Играл в НХЛ, заработал солидные деньги. Купил три квартиры, "Вольво". А потом начал в карты играть - и все продул.
- В итоге кого-то зарезал?
- Нет, кулаком ударил. За то, что шельмовал. Кулак-то пудовый, и тот человек кровью захлебнулся. Убивать Миша, конечно, не собирался.
- Сколько ему дали?
- Лет шесть. Отсидел половину - и освободили досрочно. Бывшая его семья по-прежнему живет в доме на Башиловке. А он куда-то в Химки съехал.
- Как Блинов в 22 года заработал цирроз печени?
- Умер он на тренировке "Спартака". Играли в баскетбол, Витя выпрыгнул, его подтолкнули. А у него кости черепа не до конца срослись, родничок на темени был прикрыт только кожей. И этим самым местом ударился о кронштейн. Тут же кровоизлияние в мозг. Смерть наступила мгновенно. Уже после вскрытия выяснилось, что печень полностью разрушена. Поэтому погибнуть мог и на льду при любом столкновении. Природа силушкой Блинова не обидела, но если так пить, никакой организм не выдержит.
* * *
- Золотую свадьбу вы давно справили?
- Женился я в 1960-м. С Таней со школы знаком.
- В чем секрет долгой семейной жизни?
- Я дома редко бывал. Кончается чемпионат страны - едешь в сборную. Не успевали устать друг от друга. Быстро годы пролетели, даже не заметил. Автобусы, поезда, самолеты…
- Кстати, самый памятный полет?
- Мало кто знает, что сборная чуть не разбилась в Монреале на Ил-62. Он считался большим и надежным самолетом. А спасло лишь то, что на борту было всего 47 человек.
- Так что стряслось?
- Начинаем разбег. Вдруг грохот, все посыпалось, свет погас. Еле-еле взлетели. Сидим в темноте, затаили дыхание. Выходит командир: "Ребята, неизвестно, что случилось. Надо пролететь над аэропортом, сделать снимок…" Оказалось - лопнул опорный баллон. Садиться невозможно - кружили над океаном. Пять часов ада. Сбрасывали горючее, в самолете его было 40 тонн. Приземлялись на один бок. Всех усадили на ту сторону, где шасси здоровое. Вокруг взлетной полосы все было забито "скорыми" и пожарными машинами.
- А почему спасло то, что пассажиров мало?
- Иначе Ил-62 не поднялся бы в воздух. Короткого разбега не хватало, хлюпнулся бы. А в Монреале едва взлетаешь - сразу океан.
- И как вы провели эти пять часов?
- Сидел рядом с Чернышевым: "Семеныч, упрись ногами!" - "Да куда упираться, Аркадий Иванович? Если такая махина рухнет, то без разницы - упирайся, не упирайся…" Смотрим - Тарасов что-то пишет. Глянули через плечо - выводит: "Жаль, что погибаем. Так много еще не сделано…" Администратор Толя Сеглин на карачках пополз в хвост. Думал, там безопаснее.
- История с монреальским самолетом - не единственный ужас в вашей жизни. Вы же были в 90-х в перевернувшемся динамовском автобусе?
- Должен был быть. В последний момент вылез. Когда отправился оформлять аварию, картину обнаружил жуткую - автобус превратился в лепешку. Восстановлению не подлежал. За Бронницами спускался вниз - а поперек дороги разворачивалась бочка ассенизатора. Автобус ее обгонять собирался - и от этого маневра вывернул резко вправо. Съехал на грунт, скорость под сотню. Затащило в кювет. Еще на боку тянуло метров шестьдесят.
- Все живы остались?
- Это настоящее чудо. Если б не спортсмены ехали - половина была бы трупами. А наши как-то сгруппировались.
* * *
- В 80-е вы четыре сезона отработали в Будапеште. Что вспоминается?
- Три чемпионата Венгрии выиграл, два Кубка, а сборную из группы С вывел в группу B. Янош Кадар орден "За доблестный труд" вручил.
- Уровень.
- Сдружился там с министром внутренних дел, он сидел на каждой тренировке. А я на его черной "Волге" катался по Будапешту. Вся полиция честь отдавала, видя эти номера. Я почетный гражданин Будапешта, между прочим. Мне настолько нравилось - подумывал остаться насовсем. Но отозвали после звонка из Москвы: "Моисеев принял "Динамо", хочет работать с тобой".
- А здесь вы у Андропова были частым гостем.
- В месяц три раза непременно бывал. Пил его особенный чай, Андропову из Китая привозили. С женьшенем. Когда в 1979-м я возглавил "Динамо", Юрий Владимирович обронил: "Желательно начать чемпионат с победы". Но в первом же туре продули "Спартаку". Наутро в восемь часов звонок в Новогорск: "Срочно к Андропову". Ехать с базы мимо дома, заскочил на минутку к жене. Расцеловал: "Если не вернусь - я в застенках Лубянки".
- Занятно.
- Мне было не до смеха. У Андропова первую дверь открываешь - попадаешь в небольшой тамбур. Вторая дверь - и кабинет, метров сорок. Мрачный Юрий Владимирович сидит за столом, снимает очки: "Заходи-заходи". Я к нему на цырлах. Он здоровается за руку и говорит: "Вызвал тебя не для того, чтоб ругать за вчерашнее поражение. Ты следующий матч не проиграй…" У меня от сердца отлегло. Душевно пообщались, чаем меня напоил. Но когда я выходил из кабинета и открыл первую дверь, до второй проскочил по самому краешку тамбура.
- Зачем?
- Мало ли что, думаю. Вдруг там ловушка, пол провалится - и аут. На базе я передал ребятам слова Андропова. После этого у "Сокола", рижского "Динамо" и "Ижстали" выиграли с общим счетом 23:5! В том сезоне заняли второе место.
- При всех титулах - вы, как игрок, не были чемпионом страны…
- Серебряных и бронзовых медалей у меня много. А вот золото привозил из сборной, в клубе не складывалось. В те времена было невероятно тяжело опередить ЦСКА, где две пятерки и вратарь представляли сборную. Хоть обыгрывали часто. При этом теряли очки на Челябинске и Горьком. Мы их так и называли - могильщики. ЦСКА же такие команды проходил легко. Но я все равно счастлив, что вся моя жизнь связана с одним клубом - "Динамо". Это редкая удача - встретить, например, такого изумительного человека, как Чернышев… А чемпионом с "Динамо" я все-таки стал. Уже как начальник команды и вице-президент.
- Дослужились вы до полковника?
- Да. Был у меня еще "вездеход" за подписью Юрия Владимировича. Сафьяновая книжка с надписью "КГБ СССР".
- Помогала?
- В Совмин приходишь, протягиваешь - охрана под козырек. А гаишникам, к сожалению, ни разу не показал. Любопытно было бы на реакцию посмотреть. Сколько ни нарушал!
- Отчаянный вы человек, Виталий Семенович.
- Как-то шпарю в Новогорск - и слышу сзади: "00-73, прижмитесь!" Хорошо, прижался. Он тоже. Я не выхожу, и он не выходит. Ладно, тронулся, за спиной опять: "00-73!" Шагает ко мне: "Почему нарушаете скоростной режим?" - "Я на задании" - "Каком задании?!" - "А вот этого я вам докладывать не уполномочен".
Он постоял ошарашенный, потом выдавил: "Извините". Козырнул и поехал прочь. Всю жизнь так - брякну: "Я на задании" - и все. Еду дальше.
- Теперь знаем, что говорить. Сохранилась ксива?
- Что вы, сдал. Потерять такую страшнее, чем партбилет.
- С Хрущевым и Брежневым близко сталкивались?
- Только с Хрущевым - в 1964-м, на приеме по случаю нашей победы в олимпийском Инсбруке. Он рассказывал, что в детстве любил играть в хоккей: "Нацепим снегурки - и на замерзший пруд. Клюшки самодельные, из веток". Тут кто-то спрашивает: "Никита Сергеевич, шайб ведь тогда я не было. Чем же вы играли?" - "Брали котях - и гоняли…"
- Что такое котях?
- Коровья лепешка. Ха! А вот Брежнев при мне сборную не привечал. Зато с его сыном Юрием я играл на бильярде.
- Где?
- В Швеции. Он в 1963-м руководил там торговым представительством. Мы с Эдиком Ивановым понятия не имели, что это сын Брежнева. Катали шары с каким-то парнем в очках, Эдик его еще матерком приложил. Тот покосился удивленно. А Леонида Ильича на хоккейных матчах я частенько наблюдал, рядышком всегда зять - Чурбанов. Подносил огонек - и Брежнев курил прямо в ложе. Единственный, кому позволяли.
* * *
- Помните, как впервые увидели Зинэтулу Билялетдинова?
- Он учился в ремесленном училище то ли на токаря-лекальщика, то ли на строгальщика. Ходил в форме - темно-синяя гимнастерка, брюки, штиблеты. Параллельно тренировался в динамовской школе у Петухова. И вот однажды тот говорит: "Семеныч, есть у меня отличный пацан. Рыжий татарин. Катается неважно, но злой. Проверьте на сборах". Чернышев согласился. Мы как раз уезжали на две недели в Электросталь.
- И что?
- Через неделю Аркадий Иванович шумит: "Кого ты привел?! Гони его в шею". Я вступился за парня: "Не горячитесь, дайте ему еще недельку, чтоб освоился". Он же приехал худющий, шея тоненькая. Но на сборе подкормился, окреп - и дело пошло. Взяли его в "Динамо". Есть хоккеисты, которые вылезают на таланте. А такие, как Билялетдинов, Мишаков, Моисеев, исключительно за счет пахоты. Вкалывали с утра до вечера. Выносливые, накачанные. У того же Моисеева рука была железная. Когда здоровался, сжимал ладонь до хруста. Одному журналисту таким образом даже палец сломал.
- Кто придумал Билялетдинова называть Сашей?
- Я слышал, Саша по-татарски - то же, что Зинэтула. Чаще к нему обращались по отчеству - Хайдярыч.
- Он всегда был таким настороженным?
- Почему? Просто скромный, на разговор вытащить его сложновато. С "Динамо" уже как тренер Хайдарыч выиграл золото, однако затем начались проблемы. Никак не мог выбрать правильную дистанцию с игроками. С ними нельзя сближаться. Но и слишком отдаляться, как он в тот момент, - не вариант.
- Говорили ему об этом?
- Конечно: "Хайдарыч, не будь Наполеоном!" Это Тарасову позволялось наполеонничать, потому что мог в ЦСКА две армии хоккеистов захомутать. Получал их, как спелые яблоки. Тряхнул дерево - и подставляй корзину. Но в другом клубе этот номер бы не прошел. Уже в "Ак Барсе" Билялетдинов сделал выводы. Нашел дистанцию - и появился результат.
- Кто из игроков оказался в "Динамо" при вашем непосредственном участии?
- К примеру, Витя Козлов. 1992 год. Вызывает президент клуба Стеблин: "Почему упустили Козлова? Он у Гущина в ЦСКА уже восемь месяцев на зарплате…" И помчался я в Тольятти.
Разведал у знакомых, что родители Виктора симпатизируют "Динамо". Встретился с его отцом. Дома за чашкой чая выяснилось, что и мама болеет за "Динамо". Когда Витька вернулся, спрашиваю: "Как же так? Родители - динамовцы, а ты в ЦСКА собрался" - "Меня Гущин спровоцировал. Перчатки давал, деньги заплатил какие-то" - "Скажи честно, ты в "Динамо" играть хочешь?" - "Да!" Договорились, что с матерью вскоре приедут в Москву.
На вокзале вижу - впереди Гущин стоит. Тоже Козлова дожидается. Витя с мамой спускаются на перрон, шагают мимо него - и ко мне. Гущин ворчал: "Опять КГБ обскакало…"
- У "Динамо" в этом году юбилей - 90 лет. Чем отличается оно от остальных спортивных обществ?
- Перечислять можно долго, "Динамо" - общество с большими традициями. Но я вам скажу главное. Практически все динамовские воспитанники после завершения карьеры устроены. Здесь своих не бросают. Такого не было. И, уверен, не будет. Жаль, болельщики "Динамо" сейчас сливаются с общей массой. Прежде они были самыми справедливыми и объективными. Вы, кстати, знаете, кому "Спартак" обязан своей популярностью?
- Кому?
- Выступала команда раньше под названием "Промкооперация" и матчи проводила на стадионе в Петровском парке. Старостины выкупали целиком Восточную трибуну, раздавали билеты бесплатно и говорили: "Нам ничего не надо - кроме ваших глоток". Мы дружили с Николаем Петровичем, он сам об этом рассказывал. И теперь по статистике на десять спартаковских болельщиков приходится пять армейских и три динамовских.
- Что вам не нравится в сегодняшнем российском хоккее?
- Засилье иностранных тренеров. "Финики" приезжают - но что они нам могут дать нового, если вся их методика подготовки взята из советского хоккея?! Кому нужен такой психопат, как Сумманен? А Ржига?
- Что Ржига?
- Вылепили из него фокусника. В "Спартаке" еще что-то клеилось, а в СКА начал фокусы показывать - и нет Ржиги. Это на тех он мог орать. А на Ковальчука попробуй, покричи…
- За время локаута кто из легионеров вас особенно впечатлил?
- Бэкстрем. Какое у него катание! В хоккее это важнее всего. Клюшку держать - тебя научат. А нет классного катания от природы - ничего не поможет.
- Вам не показалось, что Бэкстрем интереснее Овечкина?
- Швед все чувствует на полхода вперед. Овечкин - один из лучших хоккеистов мира, но игрок "желобковый".
- Что это?
- У него есть желоб - схватил шайбу, одного оттолкнул, другого, влетел в зону, ка-а-к дал! Гол! А сыграть тонко, отдать пас - это не про Сашу. Расскажу историю. Когда-то в Новогорск пригласили гроссмейстера Бронштейна. Усадили в комнатку - а мы всей командой собрались в зале. Он играл против нас вслепую. Над ходами не думал, листал журнал. Вижу - проигрываем. Шепчу Чернышеву: "Давайте у него коня стащим?" Еще несколько ходов делаем - Бронштейн спокойно говорит: "Аркадий Иванович, поставьте коня на место". И тогда же он объяснил: "В шахматах сильнее тот, кто видит хотя бы на полхода дальше". В хоккее - то же самое.
Re: Динамо(Москва)
Ваши права
Ответить с цитированием
