Религиозный опыт
Из около 40 человек опрошенных в этом разделе всего 7 человек (20%) - атеисты.
О чем это говорит? Это говорит о том, что 80% в этом разделе имеют религиозный опыт. Если есть вера, то есть и опыт веры, то есть имеется и религиозность.
Атеист – это человек, не имеющий опыта веры, опыта религиозного.
Что мы докажем, объяснив атеистам, что у них нет религиозного опыта? Докажем, что сомнения атеиста ich, «что спор, которому тысячи лет, внезапно разрешится на нашем форуме» совершенно напрасны. Не спору тысячи лет, а тысячи лет люди, имеющие тот или иной опыт, хотят им поделиться с теми, кто его не имеют. Но если атеисты не хотят об этом опыте даже слышать (не то что его перенимать), то тут уж совершенно не виноваты люди, религиозный опыт имеющие.
Можно много знать о наркомании, но без опыта употребления наркотиков, мы не влезем в «шкуру» наркомана. Как же можно влезть в «шкуру» верующего человека, не имея опыта веры? Поэтому можно много читать Библию, но это то же самое, что читать о свойствах марихуаны, не пробуя ее – одна иллюзия.
Почему в теме «+ и – религиозности» Ворон считает, что «Форумчане совершенно прекратили слышать друг друга»? Это очень объяснимо. У каждого человека свой религиозный опыт. У атеистов его вообще нет. Как же могут люди услышать то, о чем не слыхали?
Опыт Ворона говорит, что «Мир один. И делю его только теоретически, и то, только для того, чтобы выделить особенности этих частей, не забывая о целостности во время моего деления». Здесь о религиозном опыте речи нет. Речь лишь о синтезе и анализе, то есть о (научных) методах познания мира.
Рубинштейн: «Анализ – это мысленное расчленение предмета, явления, ситуации и выявление составляющих его элементов, частей, моментов, сторон; анализом мы вычленяем явления из тех случайных несущественных связей, в которых они часто даны нам в восприятии. Синтез восстанавливает расчленяемое анализом целое, вскрывая более или менее существенные связи и отношения выделенных анализом элементов.
В самом складе некоторых людей наблюдается преимущественная склонность – у одних к анализу, у других к синтезу. Бывают по преимуществу аналитические умы, главная сила которых в точности и четкости – в анализе, и другие, по преимуществу синтетические, особая сила которых – в широте синтеза. Однако и при этом речь идет лишь об относительном преобладании одной из этих сторон мыслительной деятельности; у подлинно больших умов, создающих что-либо действительно ценное в области научной мысли, обычно анализ и синтез все же более или менее уравновешивают друг друга».
Вот, что он пишет психоаналитик Фрейд очень умной женщине Лу Андреас-Саломе: «Каждый раз, как я читаю ваши замечательные письма, я удивляюсь вашему искусству выходить за пределы сказанного. Естественно, я не всегда иду здесь за вами. Я редко испытываю такую потребность в синтезе. Единство этого мира кажется мне столь самоочевидным, что не нуждается в обосновании. Меня интересует другое – вычленение и разделение того, что иначе останется перемешанным в единой первичной массе… Короче говоря, я аналитик и не считаю, что синтез представляет собой проблему для того, кто сумел провести анализ».
Таким образом, Фрейд, как и Ворон, на основе своего опыта не сомневается в единстве мира. А ведь Фрейду это единство лишь «кажется». То есть ученому «кажется», что мир един. И пусть для него это очевидно, но не доказуемо. Значит, ученый верит в единство мира? Разумеется, нет. Он знает об этом единстве, так как оно ему «самоочевидно».
Вера же предполагает сомнения. Эти сомнения убирает опыт веры. И тогда для веры Бог становится очевиден. Не самоочевиден, то есть интуитивно, но очевиден, доказуем опытом познания Бога.
Итак, тема широка, но и в то же время очень конкретна – религиозный опыт.
Для начала можно обсудить Фрейда и Толстого. Был ли у них религиозный опыт? Толстой вряд ли сомневался в единстве мира, как и Фрейд.
С Antuan здесь можно поговорить и «большой разнице» (думаю, путанице), связанной с
Эйнштейном. Взяв его цитату: «Сообщения о моей религиозности являются чистейшей ложью. Ложью, которая настырно повторяется! Я не верю в личного Бога», мы невольно должны сравнить его с Львом Толстым. Дело это очень сложное и для начала предлагаю ознакомиться со статьей В.В. Зеньковского «Проблема бессмертия у Л.Н.Толстого», написанной им в 1912 году.
Проблема бессмертия
Вот ее начало.
«Прошел уже год со смерти Л. Н. Толстого, но не успели еще остыть те чувства, которые пробудила она в русском обществе, не затянулась та рана, которую она нанесла его духовному организму. Острое чувство печали, жуткая боль все еще не заглохли во многих сердцах, и настроение духовной сиротливости продолжает окрашивать все думы и воспоминания о том, чей голос звучал еще так недавно. И невольно кажется, что у свежей могилы еще не место объективному анализу духовного наследства, оставленного великим покойником, невольно хочется лишь благодарных воспоминаний, тихих молитв и сосредоточенного погружения в то доброе, что легло в душу от его творчества, но вместе с тем именно теперь, когда еще с невольной скорбью предносится взору одинокая могила Толстого, чувствуешь острую нужду отдать себе отчет в том, каково было истинное значение его. Хочется формулировать то, что сложным чувством подымается из глубины души, хочется-хоть для себя-отдать подлинный последний долг отошедшему от нас в иной мир: всей полнотой душевных сил коснуться его личности, благословить в нем доброе, выпрямить его неровности, помолиться о его грешном».
Ответить с цитированием
Сообщение от Путник2
